Женщина ниоткуда — Жан-Мари Гюстав Леклезио

РЕЦЕНЗИЯ:

Как раз сейчас, перед объявлением лауреата Нобелевской премии в области литературы, интересно вспомнить, что в 2008-м, когда награда была присуждена Леклезио, пресса и социальные сети полнились удивленными возгласами: «А кто это вообще такой?!» Если в 2016-м победу отдали не вечному фавориту Харуки Мураками, а котировавшимся у букмекеров чуть ниже Адонису или Нгуги ва Тхионго (вы уже знаете, кого 13 октября назвали лауреатом, а я еще нет), боюсь, народ опять начал шумно недоумевать. Хотя и сирийский поэт, и кенийский прозаик в литературном мире известны давно и с самой лучшей стороны.
Русские переводы Леклезио выходили и до 2009 года, и специалисты отлично знали, что французские критики ценят его больше, чем Уэльбека с Бегбедером вместе взятых. После 2009-го Леклезио стали переводить активней и оперативней. Нынешняя книга «Азбуки» практически новинка — в оригинале она вышла в 2014 году. Состав сохранился: русская версия, как и французская, состоит из повестей «Буря» и «Женщина ниоткуда». Разница лишь в том, что название оригиналу дала первая повесть, а переводу — вторая. Наверное, «Азбука» решила, что бросающееся в глаза слово «женщина» повысит коммерческий успех.
Романтическая картинка на обложке обманчива. В первой повести отношения между персонажами определяются словами «потеря», «запрет», «связь». Два главных героя «Бури» это 58-летний француз Филип, приехавший на остров в Юго-Восточной Азии в качестве туриста, и местная 13-летняя девочка-подросток Джун, как раз вошедшая в возраст первой любви — наивной и нелепой, беззаветной и безответной. Выросшая без отца Джун воспринимает Филипа то как заботливого родителя, то как могущественного покровителя и при этом не имеет ни малейшего понятия о том, что происходит в его душе.
На самом деле Филип приехал на остров разбираться со своим далеким прошлым. Тридцать лет назад здесь покончила собой — ушла в море и не вернулась — его тогдашня любовница. Леклезио опускает подробности их отношений, однако мастерски изображает атмосферу экзистенциальной тоски и безысходности, которая сопутствовала трагедии. Визит Филипа лишен конкретной цели, это не разгадывания детективной загадки, а попытка разобраться в своих чувствах и в жизни вообще.
Характерно, что плотское и душевное в его нынешних контактах с жителями острова строго разделено: дружба с Джун Филипу мыслится как сугубо платоническая, зато в интрижке с местной продавщицей нет ничего, кроме секса. Вообще вся «Буря» построена на неверных и смутных ощущениях, фактура этой повести похожа на пасмурный день над волнующимся морем. При этом море, как в той сказке о рыбаке и рыбке, волнуется все сильнее, и очевидно, что упомянутая в названии буря неизбежна. Вопрос в том, что именно она принесет обоим героям и насколько существенно изменит их дальнейшую жизнь.
В «Женщине ниоткуда» больше социальной остроты. Это история девочки-сироты Рашель из африканской Ганы, которую обеспеченные французы взяли на воспитание, но то ли по недосмотру, то ли по малодушию оставили без четко оформленных документов. Повзрослев, пережив развод приемных родителей и конфликты с приемной сестрой, Рашель оказывается в положении парижского клошара. Чтобы переосмыслить и преобразовать свою жизнь, ей придется дойти в ней почти что до последней черты.
Тематическое сходство между двумя текстами неочевидно, но оно все-таки присутствует. И в «Буре», и в «Женщине ниоткуда» звучат мотивы насилия, и непротивления злу, которое приравнивается к преступлению. Важно и то, что героини обеих повестей — незаконнорожденные. По существу речь идет о бремени белого человека, которое он предпочел с себя сложить. Понятно, что слово «бремя» здесь следует заменить словом «ответственность».